[nick]Alisa Donnikova[/nick][status]где твои крылья[/status][icon]https://forumavatars.ru/img/avatars/001b/04/ca/397-1627073162.png[/icon][lz]<lz1>алиса донникова</lz1><lz2>world of watches</lz2><lz>а мой парень — татарин, в любви — авторитарен. у него пуля в пушке, ты <a href=https://crosshearts.rusff.me/profile.php?id=26>у него</a> на мушке;</lz>[/lz]*пост перенесен
– Как много пространства.
В голосе Алисы нет подобострастного восхищения или льстивого желания угодить, и, хотя воздух прогрет ровно настолько, чтобы было комфортно даже самым теплолюбивым людям – и это в такую-то рань, у половины города рабочий день не начинался, – она дергает плечами, как будто замерзла и стремится теперь эту изморозь стряхнуть: с кончиков волос, с ресниц и кожи, из-под ногтей убрать. Осматривается вдумчиво, замеряет шагами пустые помещения из бетона и стекла, заглядывает в несколько дверных проемов, на Завулона не оглядывается. Аура сопровождающего их прораба мягко, деликатно переливается бледно-голубым цветом. Он нервничает, интуитивно чувствует, что все решения – за Завулоном, а следит все равно за немногословной Донниковой. Как-то по-мальчишечьи скованно, украдкой, точно подглядывает в замочную скважину, и это при том, что мужику четвертый десяток идет. Алиса в благожелательной улыбке ему тоже отказывает, не в меру строгая и критичная, выдает себя только когда проходит тенью за спиной главы Дневного Дозора и шепчет Завулону просьбу на ухо, почти прижавшись грудью к спине – могло выйти даже интимно (объятия на людях всегда лишние, но улучить момент, когда прораб отвернулся, сумела):
– А можно такой кабинет, где ты не будешь меня видеть? Не прозрачную коробку.
Нельзя, само собой. Видеть будет столько, сколько пожелает. Она знает ответ, но все равно щекочет дыханием кожу, дает прочувствовать игривую тональность настроения, пока не возвращается к прежнему облику, становясь – не по годам – суровой, точно сам Завулон и вышколил.
– На первый взгляд и не скажешь, что здесь много места, если смотреть снаружи, – не в пример прошлым офисам: монументальный и безобразный комплекс Москва-Сити наоборот внушал ощущение настоящего дворца из стекла, на поверку оказавшись безыскусной имитацией с претензией на свободу, – но мне нравится. Просторно. И, кажется, тихо.
Голос прораба – как мало надо человеку для счастья, мужчина расцветает на глазах от незатейливой, непрямой даже похвалы – для Алисы сливается с белым шумом. Она не вникает в технические моменты и метраж, рассеянно кивает в ответ на вопрос про Тайный Дозор: не те обстоятельства, чтобы пускаться в долгие – а иными им не быть – обсуждения. То, что новое подразделение будет располагаться непосредственно рядом с Завулоном, конечно же, радует. О чем и сообщает в лифте, подавая Всетемнейшему солнцезащитные очки:
– Если между нами, я совсем не против, чтобы ты следил за моей работой.
Новый статус должен отдавать горечью, но почему-то пока абсолютно все перспективы Алисе Донниковой нравятся. Все приходит в нужное время, так говорят?
Раньше для них не было верного момента. А ведь… если подумать, в бытовых мелочах нет ничего плохого.
То, что Завулон берет ее с собой, с важностью хозяина показывает свои новые владения, даже не воспринимается поощрением. Такие порядки теперь заведены, Алиса для надежности читает не вероятности, а по губам.
– Может, проложим обратный маршрут через Чистые? – зверский ведь проснулся аппетит после полутора часов на стройке. Время пролетает незаметно, и это Донникова подмечает с удивлением, когда сверяется с циферблатом наручных часов.
Как раз успеют на завтрак.
– Что ска…
Голос Шагрона непривычно тихий – а это заведомо убедительнее крика.
Нападение на Дневной Дозор. Обычно, оповещая о таком, драли глотки, надсадно вопили во все горло и хрипели на последнем запале, когда воздух заканчивался. Шагрон, несмотря на третий уровень, давно и преданно служит во благо Дозора, повидал многое, но эту растерянность Алиса замечает на его лице впервые. И ее передергивает: не то от отвращения, не то от страха.
Неужели Палач? Тогда почему ошибся адресом, почему не за…
– Кто может сделать это так тихо? – Алиса роняет вопрос зло и почти стыдливо, потому что не может найти ответ сама; если раньше ей нравилось донимать Завулона уточнениями мелких деталей, которые могли казаться незначительными, то теперь чувствует только, что пытается наверстать слишком много за раз, хоть и не может остановиться, – не Сумрак же?
Потому что тогда он бы пришел за ней. Вот так просто и без обиняков. Нагнать ведьму, не самую талантливую к тому же, пусть и скрытую временно Великим Темным, не так сложно, как атаковать целое подразделение, полное оперативников, боевых магов и ведьм, оборотней и вампиров. Иные – за единичными исключениями – для Сумрака закуска на зуб, но ведь придется потратить драгоценные минуты. А время одинаково дорого, что на первом слое, что на седьмом.
Не он это. Кто-то или что-то другое.
«Не уходи один», Алиса немощно клацает челюстями вслед Завулону, который почти что выпрыгивает из машины, будто расплачивается за каждую секунду промедления.
Да не чем-то, а своей кровью расписывается в договоре, условия которого не прочел до конца.
– Завулон не хочет, чтобы ты шла за ним, – Шагрон выглядит уже куда более спокойным, и без резких движений он блокирует двери, смеряет Алису взглядом через зеркало заднего вида, – и мне даны вполне себе четкие указания. Извини, Алиса.
Раскаяния в нем нет и не было никогда, дежурное извинение не повышает градус температуры отношений, чтобы стало теплее, доверительнее. К этому Донникова привыкла: дружбу в Дозоре водить, во всяком случае, в Дневном – себя не уважать, а все же не огрызнуться на Шагрона не может:
– А ты так и будешь сидеть, да? Пока в офисе царит хаос, устроенный неизвестными?
– Уверен, что все не так плохо, – он замолкает буквально на долю секунды, наверняка погружается в Сумрак и так же быстро выныривает назад, – и шеф сейчас вернется.
– И как тебе только не противно сидеть со мной нянькой вместо того, чтобы выполнять свою непосредственную работу.
– Ослушавшись Завулона? Алиска, спятила, что ли, – Шагрон не смеется, закуривает сигарету, не открыв окно, и у Алисы от густого дыма в таком маленьком пространстве слезятся глаза, – он с меня шкуру спустит потом. А я не хочу…
«туда, где была ты»
повисает между ними признанием страхов, присущих практически каждому Иному.
– Я же все равно выйду. С твоей помощью или нет.
Уровень-то один, а опыта у Шагрона неизмеримо больше. У Донниковой разве что амулеты, потрескивающие в Сумраке от силы, которой забиты под завязку, преимуществом могут выступить.
Да и нет ничего такого, с чем справятся двое Иных третьего уровня, но не Завулон. А вот слабые места как на ладони. Для Алисы – Всетемнейший, для Шагрона пытке подобно в стороне держаться, когда прямо под носом рушится система привычного мира.
– Я не призываю тебя нарушать слово. Присмотришь. Только не здесь.
В Сумраке так тихо, как не было никогда. Даже там, на берегу Черного моря, и то шумели волны, кричали вдали опостылевшие чайки…
И лучше бы дальше царила мертвая тишина, чем слышать дикие, полные боли и страха вопли. Человеческие и нет одновременно. Алиса узнает их безошибочно: она кричала также. В Праге и месяцы, годы спустя после Инквизиции.
Так молят о покое те, кто не сумел его обрести.
– Виталька? – севшим голосом зовет она оборотня, которого узнает со спины. Бывший охранник, по возрасту в отцы годился, а все равно, когда пребывала в хорошем расположении духа, имя растягивала, как будто ровесники.
Виталий озирается через плечо потерянно, маловыразительным взглядом скользит по Алисе и дольше задерживается на Шагроне. Донникова делает осторожный, маленький шаг вперед, предупредительно спрятав руку с амулетом.
Нерастраченная энергия больно жжет кончики пальцев.
– Как ты здесь оказался? Стой! Поговори, – вторую ладонь Алиса выставляет перед собой, негласно выказывая, что не враг она, – со мной.
Она тоже возвращалась. И видела все воочию. Даже то, чему не желала быть свидетелем никогда.
– Чего ты хочешь?
Если он, конечно, один. Ответ Алисе известен, и от него погано щиплет в уголках глаз.
– Поговори со мной.
Пока не началась настоящая война. Часы судного дня близки к полуночи как никогда.
